„Personalități ale culturii ruse în viața României”

CENTRUL RUS DE ȘTIINȚA ȘI CULTURA

«Российские деятели культуры в жизни

Румынии»

РОССИЙСКИЙ ЦЕНТР НАУКИ И КУЛЬТУРЫ ПРЕДСТАВЛЯЕТ:

Автор: П.В.Крахмалев «Российские деятели культуры в жизни Румынии»/ Бухарест, 2017В сборнике представлены некоторые факты из жизни неизвестных для Румынии российских деятелей науки и культуры, которые тру-дились на благо укрепления отношений между Россией и Румынией.

Autor: Pavel Krahmalev„Personalități ale culturii ruse în viața României”/ București, 2017În colecție sunt prezentate informații din viața personalităților ruse din sfera științei și culturi, necunoscute României, care au lucrat la consolidarea relațiilor dintre Rusia și România.

Содержание:

Спафарий Николай Гаврилович ........................................................ 4-5Хитрово Михаил Александрович ....................................................... 6-7Северянин Игорь Васильевич ............................................................. 8-9Гаршин Всеволод Михайлович ........................................................... 10-11Короленко Владимир Галактионович ............................................... 12-13Волошин Максимилиан Александрович........................................... 14-15Леонтьев Константин Николаевич..................................................... 16-17Себастьян Михаил.................................................................................. 18-19Шаляпин Федор Иванович .................................................................. 20-21

Conținut 4-5 ....................................................................... Spafari Nikolai Gavrilovici6-7 ..................................................................Hitrovo Mihail Aleksandrovici8-9 ......................................................................... Severianin Igor Vasilievici10- 11 ...................................................................Garșin Vsevolod Mihailovici12-13 .........................................................Korolenko Vladimir Galaktinovici14-15 ......................................................Voloșin Maksimilian Aleksandrovici16-17 .............................................................Leontiev Constantin Nikolaevici18-19 ........................................................................................Sebastian Mihail20-21 ........................................................................Șaliapin Feodor Ivanovici

2016 год… 380 лет со Дня рождения российского ди-пломата, учёного - просветителя Николая Гавриловича Спа-

фария. Предки Николая Гавриловича, жившие на территории совре-менных Румынии и Молдавии, именовались от названия своего по-местья Милешть - Милеску и служили по военному и судебному ведомству, отсюда и прозвища «спафарий» или «спотарий» (spadă are), то есть «мечник, оруженосец» или «судья». Николай Гаврило-вич с детских лет интересовался политикой, дипломатией, науками, литературой, путешествиями. Образование Спафарий получил в Константинополе (Стамбул, Турция) и в Падуе (Италия). В 1653-1671 годах Николай Гаврилович на государственной службе у мол-давских и валашских господарей. Он выполняет дипломатические поручения в Константинополе (1660-1664 годы), Стокгольме (1666 год), Париже (1667-1668 годы). Дипломат Спафарий являлся твёрдым сторонником политическо-го сближения Молдавии с Россией. После возвращения в Молдавию Спафарий принял участие в неудачном заговоре против господаря Ильяша Александру. В наказание, как заговорщи-ку, Спафарию прижгли огнём нос, поэтому его прозвали «Сârnul» (курносый). В немецком Бран-денбурге врач частично поправил ему нос. В России Николай Гаврилович Спафарий поя-вился в конце 1660-х годов, служил переводчиком (владел румынским языком, латынью, греческим, древнегреческим, турецким, русским, итальян-ским, французским и шведским языками) при госу-даре Алексее Михайловиче и обучал грамоте его сына Петра, будущего Петра Великого. Николай Гаврилович является автором текста «Царско-го титулярника», автором первой российской арифметики «Арифмологион» (1672 год), кото-рую написал как учебное пособие для детей при-дворных. В 1963 году профессор Юрий Алексеевич Ми-тропольский отправил из Киева в институт математики Академии Наук Румынии копии рукописей Спафария, в том числе «Арифмо-логион». В 1675 году русская миссия под руководством Николая Гаври-ловича Спафария была направлена царём Алексеем Михайловичем в Китай не только с дипломатическими целями, но и с задачей сде-лать подробное описание новых русских владений в Забайкалье и по Амуру, а также - сопредельных стран. Николай Гаврилович Спафа-рий глубоко занялся изучением Китая и китайского языка, что позво-лило ему собрать много ценных научно-исследовательских сведений о Китае. В 1676 году Спафарий писал царю о незнакомом напитке - чае, который «...даёт доброе благоухание, и когда к нему привыкнешь, то гораздо укусно». Фактически Николай Гаврилович завёз в Рос-сию чай. Для царя Алексея Михайловича Спафарий выкупил огромный кристалл тёмно-красной шпинели (79,7 грамма) по очень большой цене по тем временам. С большими предосторожностями драгоцен-ность доставили в Москву. При коронации Екатерины II эта шпинель, прошедшая всю Рос-сийскую империю с востока на запад, украшенная водруженным

над нею бриллиантовым крестом, встала во главе наряда Боль-шой Императорской короны.

Проведя в Пекине в качестве посла три года, Николай Гаврилович вернулся в Москву с подарками от правителей, с бесценными коллекциями книг и рукописей. Но на Руси правил уже другой государь - Федор Алексеевич, который, по доносу, при-казал арестовать Спафария и сослать в Сибирь. Прощение пришло от Петра I, государь не забыл своего старого учителя. Спафарий оказал много важных услуг Петру I, особенно - по делам Дальнего Востока. Николаю Гавриловичу Спафарию пору-чались переводы тайных дипломатических документов. Оставив государственную службу по состоянию здоровья, Спафа-рий стал заниматься литературным трудом. Он написал трактаты по теологии и эстетике: «Арифмология», «Книга о сивиллах», «Книга Хрисмологион», «Книга Иероглифийская», «Книга Василиологи-он», греко-латинский словарь, «Описание Китайского царства».

*** Потомки Спафария доблестно служили России. Один из племянников – Юрий Степанович - от Петра I получил имение недалеко от Харькова. Старший сын Юрия Степановича при-

нял фамилию Мечников. И это стало началом дворянского рода Мечниковых. В Париже, в библиотеке Пастеровского института, покоится шкатулка из красного дерева. В ней хранится прах русского физиоло-га, почетного доктора Кембриджского универ-ситета, члена Петербургской академии наук, Французской академии медицины и Шведского медицинского общества, Нобелевского лауре-ата Ильи Ильича Мечникова. Именно его от-крытия прославили род Милеску - Спафария на весь мир. В 1887 году Илья Ильич переехал в Па-риж, где ему была предоставлена лаборатория в созданном Луи Пастером институте. Проживая в Париже, Илья Ильич Мечни-ков до конца жизни не прерывал отношений с

Россией. Он вёл научную переписку с Климентом Аркадьевичем Тимирязевым, Иваном Михайловичем Сеченовым, Иваном Пе-тровичем Павловым, Николаем Алексеевичем Умовым, Дми-трием Ивановичем Менделеевым. Илья Ильич Мечников создал первую русскую школу микро-биологов, иммунологов и патологов, он активно участвовал в создании научно-исследовательских учреждений, разрабаты-вающих различные формы борьбы с инфекционными заболева-ниями. В настоящее время бактериологические и им-мунологические институты России носят имя Ильи Ильича Мечникова.

К сведению наших читателей, брат И.И. Мечникова – Иван Ильич Мечников, тульский гу-

бернский прокурор, стал прототипом героя извест-ной повести Льва Николаевича Толстого «Смерть

Ивана Ильича» (1886 год).***

О таком выдающемся, замечательном человеке - Николае Гавриловиче Спафарии, подвижнически, ярко служившем России,

своей второй Родине, мы вспоминаем сегодня.

Спафарий Николай Гаврилович

4

Nicolae Milescu Spătaru

Anul 2016: 360 de ani de la nașterea diplomatului rus, a omului de știință și a iluminatorului Nikolai Gavri-

lovici Spafiri. Strămoșii lui Nikolai Gavrilovici, care au trăit pe teritoriul României și al Moldovei, au fost numiți după moșia pe care o dețineau, Milești – Milescu și au activat în domeniul militar și juridic, de aici provine și porecla „spafiri” sau ”spătari” (spadă are), adică „spadasin, scutier” sau „judecător”. Ni-kolai Gavrilovici a manifestat încă din copilărie interes pentru politică, diplomație, știință, literatură, călătorii. Spafiri și-a pri-mit educația la Constantinopol (Istanbul, Turcia) și la Padova (Italia). Între anii 1653-1671 Nikolai Gavrilovici a lucrat în serviciul public pentru conducătorii moldoveni și valahi. El a îndeplinit misiuni diplomatice la Constantinopol (1660-1664), Stock-holm (1666), Paris (1667-1668). Diplomatul Spafiri a fost un ferm susținător al apropierii politice dintre Moldova și Rusia. După revenirea în Moldova, Spafiri a luat parte la un complot nereușit împotriva dom-nitorului Iliaș Alexandru. Ca pedeapsă pentru conspirație, lui Spafiri i s-a ars nasul, de ace-ea a fost poreclit „Cârnul”. În Bradenburgul nemțesc, un doctor i-a reparat totuși parțial nasul. În Rusia, Nikolai Gavrilovici Spafiri a ajuns la sfârșitul anilor 1660, a lucrat ca traducă-tor (vorbea limileb română, latină, greacă, greacă veche, turcă, rusă, italiană, franceză și suedeză) în timpul țarului Aleksei Mihailo-vici și a fost profesorul fiului acestuia – Petru, viitorul țar Petru cel Mare. Nikolai Gavrilo-vici este autorul textului „Titularul țarului”, autorul primei aritmetici ruse „Arifmologhi-on” (1672), pe care a scris-o ca manual pentru copiii nobili. În anul 1963, profesorul Iuri Alekseevici Mitropoliski a tri-mis de la Kiev la Intitutul de Matematică al Academiei de Ști-ințe din România copii ale manuscriselor lui Spafari, inclusiv a ”Arifmologhion”-ului. În anul 1675, o misiune rusă sub conducerea lui Nikolai Gavrilovici Spafiri a fost trimisă de țarul Aleksei Mihailovici în China, nu doar cu scopuri diplomatice, ci și cu acela de a

descrie amănunțit noile teritorii rusești din Zabaika-lie și de pe lângă râul Amur și, de asemenea, țările vecine. Nikolai Gavrilovici Spafiri s-a implicat pro-fund în studiul Chinei și al limbii chineze, ceea ce l-a ajutat să adune multe și prețioase informații de natură științifică și de cercetare despre China. În anul 1676 Spafiri scria țarului despre o băutură necunoscută – ceai, care „...are o mireasmă plăcută, iar când te obișnuiești cu el, e mult mai bun”. Prac-tic Nikolai Gavrilovici a adus în Rusia ceaiul. Pentru țarul Aleksei Mihailovici, Spafiri a cum-părat un imens cristal din spinel roșu închis (79,7 grame) pe o sumă foarte mare pentru acele vremuri. Cu mare grijă el a adus piatra prețioasă la Moscova. La încoronarea Ecaterinei a II-a această piatră

spinel care a traversat tot Imperiul Rus, de la Est la Vest, înfrumusețată cu o cruce din diamante montată deasupra sa, a ajuns în fruntea ținutei Marii Coroane a Im-periului. Petrecând în Beijing trei ani în funcția de ambasador, Nikolai Gavrilovici s-a întors la Moscova cu cadouri de la conducă-tori, cu colecții neprețuite de cărți și manuscrise, dar în Rusia domnea deja un alt țar – Fiodor Alekseevici care, după ce l-a concediat, a poruncit ca Spafiri să fie arestat și exilat în Siberia. Iertarea a venit de la Petru I, țarul nu și-a uitat vechiul pro-fesor. Spafiri a adus multe servicii importante lui Petru I, în special – în ceea ce privea chestiunile Orientului Îndepărtat. Lui Nikolai Gavrilovici Spafiri i-au fost încredințate traduceri-le documentelor diplomatice secrete. Spafiri a renunțat la slujba sa din cauza stării de sănătate și a început să se ocupe de literatură. A scris tratate de teologie și estetică: „Arifmologhia”, „Cartea despre sibile”, „Cartea Hrismologhion”, „Cartea de Hieroglife”, „Cartea Vasiolo-

ghion”, un dicționar greco-latin, „Descrie-rea Imperiului Chinez”.

*** Urmașii lui Spafiri au servit cu vitejie Rusia. Unul dintre nepoții lui Spafiri – Iuri Stepanovici – a primit de de la Petru I o moșie, nu departe de Harkov. Fiul cel mare al lui Iuri Stepanovici a luat numele de familie Mecinikov și aceasta a pus bazele familiei nobile a Mecinikovilor. În Paris, în biblioteca Institutului Pasterovski, stă o cutie din lemn roșu. În ea este păstrată cenușa fiziologului rus, doctor onorific al Universității Cambridge, membru al Academiei de Științe din Petersburg, al Academiei Franceze de Medicină și al Asociației Suedeze de Medicină, laureat al premiului Nobel – Ilia Ilici Mecinikov. Descope-ririle lui au făcut din neamul Spafiri-Milescu un

neam cunoscut în întreaga lume. În anul 1887, Ilia Ilici s-a mutat la Paris, unde i-a fost pus la dispoziție un laborator la Institutul Louis Pasteur. Trăind la Paris, Ilia Ilici Mecinikov nu a întrerupt până la sfârși-tul vieții legătura cu Rusia. El a purtat o corespondență științifi-că susținută cu Klement Arkadievici Timiriazev, Ivan Mihailovici Secenov, Ivan Petrovici Pavlov, Nikolai Alekseevici Umov, Dmitri Ivanovici Mendeleev. Ilia Ilici Mecinikov a creat prima școală rusă de microbiologie, imunologie și patologie, a participat activ la crearea instituțiilor de știință și cercetare care lucrau la descoperirea a diferite forme de luptă împotriva bolilor infecțioase. În prezent, mai multe institute de bacteriologie și imunologie din Rusia poartă numele lui Ilia Ilici Mecinikov. Ca o notă pentru cititorii noștri, fratele lui I.I. Mecinikov – Ivan Ilici Mecinikov, procurorul guberniei Tula, a devenit prototipul eroului cunoscutei povestiri a lui Lev Nikolaevici Tolstoi - „Moar-tea lui Ivan Ilici” (anul 1886).

*** Ne amintim astăzi de un om atât de remarcabil și

minunat– Nikolai Gavrilovici Spafari, care s-a sacri-ficat și a servit Rusia, a doua sa Patrie.

5

Константин Николаевич Леонтьев, блестя-щий российский дипломат и выдающийся русский

мыслитель, в своих воспоминаниях «Рассказ моей ма-тери об Императрице Марии Феодоровне» писал: «…(В кабинете матери) картин по стенам не было,.. были только портреты семерых детей её и трёх посто-ронних лиц, которых она считала лучшими своими друзьями или даже благодетелями… (На одном пор-трете) пожилая дама в белом батистовом платье и белом чепце с розовыми лентами. Дама мила и краси-ва… Это была Анна Михайловна Хитрово, урождён-ная Голенищева-Кутузова, одна из дочерей знамени-того нашего фельдмаршала. Родная бабушка нашего теперь посланника в Бухаресте М.А. Хитрово…» С детских лет Михаила Александровича Хитрово свя-зывала большая дружба с Константином Николаевичем Леонтьевым, некогда вице – консулом, волею судеб так-же служившем в Тульче, в Добрудже, в шестидесятых годах девятнадцатого века. Мир, как го-ворится, тесен.

*** Михаил Александрович Хитрово (1837 – 1896). Правнук великого русско-го полководца Михаила Илларионовича Кутузова, главного героя Отечественной войны 1812 года. «Блестяще интересный человек, вели-чавый барин, дипломат старой школы, писал хорошие стихи» - так говорили о Хитрово его современники. Вот фрагмент одного из стихотворений признанного поэта Михаила Хитрово (сборник его стихотворений выдержал два дореволюционных -1892, 1896 - изда-ния) о народном ополчении в войне 12 года «О народ-ной обороне»:

Михаил Александрович Хитрово – про-славленный российский дипломат. Прошёл курс гвардейских прапорщиков и кавалерийских юнкеров. Служил в гвардии (1855- 1857), затем по Министер-ству иностранных дел. В 1878 году был произведён в действительные статские советники и откомандирован на Балканы в действующую армию директором дипло-матической канцелярии Главнокомандующего великого князя Николая Николаевича Старшего. Один из дипломатов - сослуживцев Хитрово вспоми-нал: «… (Михаил Александрович), сам бывший офи-цер, вращаясь в кругу военных, всеми любимый, был всегда хорошо обо всём осведомлён, что происходило в войсках… Умный, бывалый, талантливый, словоо-хотливый, обладавший прекрасным даром слова, он был незаменимым собеседником. Это был какой-то неисчерпаемый «кладезь» до невероятия интерес-ных, занимательных и в то же время поучительных

рассказов». После войны Михаил Александрович Хитрово исполнял обязанности комис-сара международной комиссии по делам Болгарии, затем генерального консула в Болгарии и, позже, в Египте, уже в звании камергера. В 1886 году назначен Чрезвычайным по-сланником и Полномочным министром Российской империи в Румынии при короле Румынии Кароле I. В Бухаресте «был пожалован званием гофмейсте-ра». Этот высочайший придворный чин имел значение «чрезвычайной награды и особой милости царя» (Геннадий Му-рашев. Книга «Титулы. Чины. Награды»)

*** Борис Акунин. Роман «Турецкий гамбит». В финале книги главный герой Эраст Петрович Фан-дорин по поводу мира между Россией и Турцией, ко-торый будет подписан в Сан - Стефано (1878), говорит: «… Мир (для России) хороший, но Европа его не признает… Кончатся переговоры, и поеду из Кон-стантинополя в Порт-Саид, а оттуда пароходом в Японию. Назначен вторым секретарём Посольства в Токио…»

*** 1893 - 1896 годы… Хитрово Михаил Александрович - седьмой Посланник Российской империи в Японии… «Ему удалось образовать на Дальнем Востоке союз трёх держав: России, Франции и Германии, которые вмешательством своим воспрепятствовали Японии после победы над Китаем (1894-1895) утвердится на материке». (Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона)…

Ещё один «гамбит» в истории дипломатии, но… уже в пользу России.

Михаил Александрович Хитрово

Неужто забыть нам две-надцатый год?Неужли нами забыты –Те дни испытаний и тяж-ких невзгод,Когда поголовно встал рус-ский народВо имя народной защиты?

В то время – не в писанном праве войны,В народе спасенья искали;И были все силы земли при-званы;И в летопись - кровью - Рос-сии сыныДеянья тех дней записали.И лава за лавой, по зову царя,

Стремились на брань ополченья,Любовью к Отчизне и местью горя.И грозно светила пожа-ров заряНа дерзких крагов от-ступленье.

Изведал тогда ужаснув-шийся враг,Узнали Европы наро-ды,Как грозен восстания русского стяг,Подъятый в могучих народа рукахВо имя народной свобо-ды!

6

Mihail Alexandrovici Hitrov

Konstantin Nicolaevici Leontiev, diplomat genial și remarcabil gânditor rus, în memoriile sale,

„Povestirea mamei mele despre împărăteasa Maria Fi-odovna”, scria: „... (În cabinetul mamei) nu erau tablouri pe perete, ci doar portrete cu cei șapte copii și alte trei persoane pe care nu le cunoșteam, considerate de către ea prieteni apropiați sau binefăcători. (Într-un portret) o doamnă în vârstă în rochie albă de batist și cu o bonetă albă cu panglici roz. Este o doamnă drăguță și frumoasă. Aceasta era Ana Mihailovna Hitrovo, născută Goleni-șeva-Kutuzova, una dintre fiicele celebrului nostru feld-mareșal, bunica mareșalului nostru la București, M.A. Hitrovo.”. Mihail Alexandrovici Kitrovo a fost încă din copilărie foarte bun prieten cu Konstantin Nikolaevici Leontiev, fost viceconsul, predestinat de asemenea să servească la Tul-cea, în Dobrogea, în anii șaizeci ai secolului al XIX-lea. Vorba aceea: cât de mică e lumea!

*** Mihail Alexandrovici Hitrov (1837 – 1896). Strănepot al marelui comandant rus Mihail Kutuzov, eroul principal al Războ-iului pentru Apărarea Patriei din 1812. „Un om deosebit de interesant, mare baron, di-plomat de școală veche, care scria versuri de calitate” - astfel vorbeau despre Hitrovo contemporanii săi. Iată mai jos un fragment dintr-una din po-eziile consacratului poet Mihail Hitrov (o colecție a poemelor sale a supraviețuit prin două ediții prerevoluționare -1892, 1896) despre miliția populară din timpul războiul din 1812: „Despre apărarea populară”:

Mihail Alexandrovici Hitrovo este un cu-noscut diplomat rus. El a urmat un curs de sublo-cotenenți de gardă și cadeți de cavalerie. A activat în gardă (1855- 1857), apoi în Ministerul Afacerilor Ex-terne. În 1878 a fost promovat consilier de stat și detașat în Balcani în armata activă ca director al cancelariei diplomatice a Ministerului de Externe al Marelui Duce Nikolai Nikolaevici Senior. Unul dintre diplomați, coleg cu Hitrovo, își aduce aminte: „(Mihail Alexandrovici), el însuși fost ofițer, plăcut de către toată lumea, fiind familiar cu ceea ce înseamnă războiul, a fost întotdeauna conștient de ceea ce se întâmpla în armată... Inteligent, experimen-tat, talentat, vorbăreț, cu un minunat dar al vorbirii, el era un tovarăș de neînlocuit. Era un fel de izvor nese-cat de lucruri nemaipomenit de interesante, de glume și, în același timp, de povești pline de învățăminte.” După război, Mihail Hitrovo a servit în calitate de

comisar al Comisiei pentru Afaceri Inter-naționale din Bulgaria, apoi în calitate de consul general în Bulgaria și, mai târziu, în Egipt, în calitate de șambelan.În 1886 a fost numit Trimis Extraordinar și Ministru Plenipotențiar al Imperiului Rus în România condusă de regele Carol I. La București „mi-a fost acordat titlul de șambelan.” Acest rang suprem al Curții reprezintă „o distincție supremă și un fa-vor special al țarului” (Gheradi Murșev. Cartea „Titluri. Ranguri. Distincții.”)

***

Boris Akunin. Romanul „Gambitul tur-cesc”

La finalul cărții, personajul principal Erast Petrovici Fandorin, cu ocazia păcii dintre Rusia și Turcia, care va fi semnată la San-Stefano, spunea: „... Pacea (pentru Rusia) este bună, dar Europa nu o recunoaște ... Se vor termina negocierile și voi merge de la Constanti-nopol la Port Said, și de acolo cu vaporul în Japonia. Voi fi numit al doilea secretar al Ambasadei din Tokyo ... „

***

Între anii 1893-1896, Mihail Alexandrovici Hitrovo este cel de-al șaptelea Mesager al Imperiului Rus în Ja-ponia. „El a reușit să formeze în Orientul Îndepărtat alianța a trei puteri: Rusia, Franța și Germania, care au împiedicat intrarea Japoniei pe continent după vic-toria sa asupra Chinei (1894-1895) „ ( „Dicționarul Enciclopedic” al lui Brockhaus și Efron).

Încă un „gambit” în istoria diplomației, dar ... tot în beneficiul Rusiei.

Este oare posibil ca cel de-al doi-sprezecelea an să fi uitat de noi?Să fie oare date uitării-Acele zile pline de încercări și suferințe grele,Când s-a sculat întregul popor rusÎn numele apărării patriei.

În acele momente, nu în regulile scrise ale războiului,Ci în popor era speranța mân-tuirii;Și-au fost invocate toate forțele naturii;Și în cronici - cu sânge - Fii RusieiAu scris despre faptele acelor zile.Și lavă pentru lavă, la chemarea țarului,

Au năvălit la luptă pentru miliția populară,Dragostea pentru Patria-Mamă și răzbunarea durerii.Și amenințător se lumina de ziuă orizontul înflăcăratPeste retragerea îndrăznețelor manșete.

Atunci și-a dat seama dușma-nul înspăimântat,Și au aflat popoarele Europei,Cât de amenințătoare este revol-ta drapelului rusesc,Tinut de mâinile puternice ale poporuluiÎn numele libertății naționale!

7

1918 год. 27 февраля. Москва. Политех-нический музей, как никогда, переполнен по-

читателями «новой поэзии». Поэтический вечер, «поэзоконцерт» - «Избрание короля поэтов». По всему городу - афиши: «Поэты! Учредительный трибунал созывает всех вас состязаться на зва-ние короля поэзии. Звание короля будет присуж-дено публикой всеобщим, прямым, равным и тай-ным голосованием…» «Избрание короля поэтов» открывало собой «серию поэтических вечеров» в Большой ауди-тории Политехнического музея, поэты и публика на которых вступали в прямой диалог: одобрение или неприятие – выносились тут же… Никогда ещё поэты «не стоя-ли так близко к своему читателю и не ощущали его так отчётливо». Председатель «учредительного трибунала» – Пётр Семёнович Ко-ган, знаменитый в те времена лите-ратурный критик и историк литера-туры. Атмосфера вечера – поэтическая, бурная. Поэты, популярные и мало-известные, читают стихи с эстрады. Страсти шумят... Гул «приговора», всплески «поддержки»… Вот сам Маяковский, за ним – «принц поэ-тов» Игорь - Северянин (дефис здесь уместен, но об этом чуть позже). … Подсчёт голосов под невообразимый гро-хот: свист, крики, топот публики - окончен. «Ко-роль поэтов» – Игорь - Северянин. Владимир Маяковский - второй, с небольшим, «голосов в тридцать-сорок», отрывом, третий – Василий Ка-менский, поэт-футурист (Кстати, один из первых русских авиаторов. Это он впервые ввёл в русскую речь привычное нам слово «самолёт», вместо «аэроплан»). Это был «пик всероссийской славы» поэта Иго-ря-Северянина.

…В душе – порывистых приветовНеисчислимое число,

Я избран Королём поэтов –Да будет подданным светло!

Больше ни один поэтический концерт, даже в великом Париже, не принесёт поэту той радо-сти, которую он пережил тогда, в пору москов-ского триумфа.

*** Игорь Васильевич Лотарёв (Игорь Сневеря-нин). Годы жизни – 1887 - 1941. В «вынужденной эмиграции» в Эстонии (1918 – 1941).

*** 5 апреля 1934 года. Кишинёв. В письме к Августе Дмитриевне Барановой в Берлин (эта женщина

в течение почти двадцати лет переписывалась с Игорем Васильевичем, оказывала ему мо-

ральную и материальную поддержку) Северянин писал: «… 31. III. Вернулись (с же-ной) из Бухареста, где пробыли 8 дней. Я дал там концерт, превзошедший все ожидания. 29. III. Произошло сильное землетрясение. Мы си-дели в отеле. Впечатление потрясающее…» Позже в своих воспоминаниях Северянин напи-шет, что вечер стихов в Бухаресте он дал «при без-возмездном, дружеском участии, неоднократно им воспетой Лидии Яковлевны Липковской», великой оперной певицы, солистки Мариинско-го театра, участницы Русских сезонов Дягилева в Париже, «жившей тот год в столице Румынии».

Тогда же в Бухаресте при помощи «златокудрой красавицы» – поэтес-сы и меценатки Ольги Мими-Вно-ровской был издан «Рояль Леан-дра» - роман в стихах, написанный онегинской строфой (вид строфы, впервые применённый Александром Пушкиным в романе «Евгений Оне-гин»). «Рояль Леандра» - последняя поэтическая книга Игоря Северяни-на. Это одно событие. Теперь другое, тоже связанное с Бухарестом, с «Роялем Леандра», – «о правописании псевдонима поэта Игоря Лотарёва». Поэт подписывал свои произведения как с дефисом

(Игорь - Северянин), так и без него (Игорь Севе-рянин: чаще в позднем творчестве). Правлением Союза писателей России по этому поводу было принято рекомендательное решение: «…Пред-ставляется предпочтительнее в написании имени поэта использовать вариант без дефиса: Игорь Северянин». Основанием служит то, что на первой странице книги «Рояль Леандра», «из-данной самим автором в Бухаресте в 1935 году», имя-псевдоним без дефиса. Собственноручное посвящение Игорем Васильевичем Лотарёвым экземпляра этой книги Юрию Дмитриевичу Шу-макову, поэту, переводчику с эстонского языка, да-тируемое 1941 годом, «доказывает правописание собственного псевдонима со стороны автора». Игорь Северянин надеялся издать в Бухаресте книгу стихов «Очаровательные разочарования», обложку которой оформил сам (там тоже нет де-фиса в псевдониме), но этому не суждено было сбыться. Поэт густо зачеркнул дату выхода кни-ги в свет... Но это уже другая история… Как и та забавная, что в литературных воспоминаниях поэта, - «Румынская генеральша». Это об одной поклоннице Северянина, которая не смогла доби-лась успеха у признанного «коллекционера жен-щин»… Как ни старалась…

А в наше время на книгах поэта печатается

– Игорь Северянин.

«Король поэтов» в Бухаресте. Два события…

8

Anul 1918. 27 februarie. Moscova. Mu-zeul Politehnic a fost, ca niciodată, plin de citi-

tori ai „noii poezii”. Seară de poezie, „liriconcert” – “alegerea regelui poeziei”. În întreg orașul erau afișe: “Poeți! Tribunalul constitutiv vă convoacă pe toți să participați la numirea regelui poeziei. Alegerea regelui se va desfășura public, prin vot general, direct, echitabil și secret”. “Alegerea regelui poeților” se deschide cu “seria de seri ale poeziei” în amfiteatrul mare al Muzeului Politehnic, poeții și publicul intrând în dialog: aprobarea sau neaprobarea - vor fi impuse neîntârziat. Niciodată poeții „nu au stat atât de aproape de cititorii săi și nu au fost apreciați atât de just”. „Secretarul tribunalului constitu-tiv” – Petru Semionovici Kogan, era la acea vreme un renumit critic și is-toric literar. Atmosfera serii – poetică, furtu-noasă. Poeți renumiți și mai puțin renumiți citesc versuri în serii. For-fot de pasiune... „Zgomotul verdic-tului”, ovații “de susținere”... Uitați, însuși Mayakovski consideră drept „prințul poeților” pe Igor Severianin (ghilimelele sunt adecvate, însă de-talii despre asta mai departe). ... Numărarea voturilor, făcută în condiții de zgo-mot inimaginabil: fluierături, țipete, tropăiala pu-blicului, se termină. „Regele poeților” este Igor Severianin. Vladimir Mayakovski – al doilea, nu cu mult (aproximativ 30-40 de voturi), iar, la dis-tanță, pe locul 3 – Vasili Kamenski, poet futurist (în același timp și unul dintre primii aviatori ruși. El a introdus pentru prima dată în vorbirea uzuală a limbii rus cuvântul „avion”, în locul “aeropla-nului”) Acesta a fost “apogeul popularității ruse” a po-etului Igor Severianin.

…În suflet – salutări impetuoaseNenumărate,

Eu am fost ales Regele poeților –Să fie acesta subiect promovat național!

Nu este concert artistic, nici chiar în Parisul mă-reț, care să aducă poetului acea fericire pe care el a trăit-o atunci, în vremea triumfului moscovit.

*** Igor Vasilevici Lotarev (Igor Severianin). A trăit între 1887- 1941. În exil în Estonia (1918 - 1941)

*** 5 aprilie 1934. Chișinău. În scrisoarea sa către Augusta Dimitrievna Baranova, aflată la Berlin (această femeie, pe parcursul a aproape 20 de ani, a corespondat cu Igor Vasilevici și s-a dove-

dit sprijinul său moral și material) Severianin i-a scris ”...31.III. Ne-am întors (cu soția)

din București, unde am petrecut 8 zile. Am susținut acolo un concert care a depă-șit așteptările. 29.III. S-a petrecut un cutremur puternic. Stăteam în hotel. O senzație înfricoșă-toare..” Mai târziu, în memoriile sale, Severianin scrie că seara de poezie din București a susținut-o ”gratuit, ca o participare amicală, însoțit în mod repetat de interpretarea Lidiei Iakovlevna Lip-kovski” măreața cântăreață de operă, solista tea-trului Mariinski, participantă la reprezentațiile trupei ruse Diaghileva de la Paris, ”care a locuit în

acel an în capitala României”. În același timp, în București, cu aju-torul ”frumoasei blonde” – poetesa și patroana Olga Mimi – Vnorovskoi a fost creat ”Regele Leandru” – ro-man în versuri, scris în strofe oneghi-ne (tip de strofe adoptat prima dată de Alexandru Pușkin în romanul ”Evgheni Oneghin”). ”Regele Lean-dru” a fost ultima carte de poezie a lui Igor Severianin. Aceasta este doar o întâmplare. O alta, de asemeni legată de Bu-curești și de „Regele Leandru, este ”despre scrierea corectă a pseudoni-mului poetului Igor Lotarev”. Poetul

și-a semnat lucrările atât cu cratimă (Igor-Seve-rianin), cât și fără (Igor Severianin, mai ales în lucrările târzii). Direcția Uniunii Scriitorilor din Rusia a adoptat în acest sens următoarea recoman-dare: ”Este de preferat în semnătura poetului să se folosească varianta fără cratimă: Igor Severianin”. Motivul este că pe prima pagină a cărții „Rege-le Leandru”, scrisă chiar de autor la București în anul 1935, pseudonimul este fără cratimă. Dedi-cația scrisă de mână de Igor Vasilevici Lotarev pe un exemplar al cărții ce îi este adresată lui Iuri Dmitrievici Șumakov, poet și traducător din limba Estonă, datată în anul 1941, ”dovedește ortografia psudonimului din perspectiva autorului”. Igor Severianin a sperat să publice la București cartea de versuri ”Fermecătoarea dezamăgire”, a cărei copertă a pregătit-o singur (acolo de ase-menea nu există cratimă în pseudonim), însă nu a fost să fie așa. Poetul a tăiat apăsat data așteptatei ieșiri la lumină a cărții.. Însă asta este deja altă poveste... Amuzant este și faptul că în istoria literaturii po-etul a rămas cu numele de ”Generalul Român”. Aceasta se datorează și unei admiratoare a lui Se-verianin, care nu a reușit să ajungă la renumitul ”colecționar de femei”... oricât de mult s-a stră-duit.

Iar în vremurile noastre pe cărțile poetului numele său este tipărit simplu – Igor Severianin.

“Regele poeților” din București. Două evenimente...

9

Летом 1882 года Иван Сергеевич Тургенев пригласил Всеволода Михай-

ловича Гаршина, тогда уже известного рус-ского писателя, погостить в родовом турге-невском имении Спасском – Лутовинове. Приглашение было принято. И там Всево-лод Михайлович напишет свой самый луч-ший рассказ о войне «Из воспоминаний ря-дового Иванова». Рассказ автобиографичен. 12 апреля 1877 года Высочай-шим манифестом Россия объя-вила войну Турции. Гаршин, студент Горного ин-ститута, принимает решение участвовать добровольцем в этой войне за освобождение славянских народов от турец-кого гнёта. Он выезжает в Ки-шинёв. И его зачисляют ря-довым в 138-й Болховский пехотный полк, с которым он пройдёт через всю Румынию. «Никогда, - вспоминал он, - не было во мне такого полного душевного спокойствия, мира с самим собой и такого отношения к жизни, как тогда…» Трёхмесячный полковой опыт рядового Гаршина позволит ему увидеть в простых русских солдатах патриотизм необыкновен-ной силы. «Турку бить идём, потому что он много крови пролил». «Рядовой Иванов» помнит Присягу у Полкового знамени: «Не щадя живота своего!» - громко повтори-ли все пятеро в один голос; и, глядя на ряды сумрачных, готовых к бою людей, я чувство-вал, что это не пустые слова».В румынский город Плоешть прибыл Им-ператор Александр II. Начинается смотр русских войск. Гаршин – очевидец этого события. «Солдат не имел в себе ничего щёгольского, молодецкого и геройского; каждый был больше похож на простого мужика, только ружьё да сумка с патрона-ми показывали, что этот мужик собрался на войну». Михаил Евграфович Салтыков – Щедрин, русский писатель, редактор из-

вестнейшего журнала «Отечественные

записки», восхищался этой сценой смотра войск, написанной блистательно, литературно ярко, мастерски.Император «сидел на сером коне, в простом мундире и белой фуражке /…/, по лицу его градом катились слёзы». Государя окружа-ла парадная свита. Но «Иванов» запомнил только «бледное истомлённое лицо, истом-

лённое сознанием тяжести взятого решения». Ответствен-ность и торжественность про-исходящего переполняли тогда каждого солдата и офицера. С криками «Ур-ра!» проходят русские воины мимо Государя, многие из них – на смерть. Но «чувствовалось, что для этой массы нет ничего невозмож-ного, что поток, с которым я стремился и которого часть я составлял, не может знать препятствий, что он всё сло-мит, всё исковеркает и всё

уничтожит. /…/ Смотри на нас и будь покоен: мы готовы умереть». 11 августа 1877 года Гаршин в первом сво-ём бою при Аясларе (село в Болгарии, на берегу реки Кара –Лом) был ранен в ногу. В реляции об Аясларском деле было отме-чено: «Рядовой из вольноопределяющихся, Всеволод Гаршин, примером личной хра-брости увлёк своих товарищей в атаку и тем способствовал успеху дела». Гаршин был «представлен к Георгию» (Георгиевско-му Кресту, Знаку отличия Военного Ордена – высшей награде для нижних чинов импе-раторской армии). Однополчане Гаршина вспоминали: «Вся рота решила, что барин Гаршин первый стоит креста». На лечение Гаршин был отправлен в Рос-сию.

… 1 9 ф е в р а л я 1 8 7 8 г о д а м е ж д у

Р о с с и й с к о й и О с м а н с к о й и м п е р и я м и б ы л п о д п и с а н С а н - С т е ф а н с к и й м и р -н ы й д о г о в о р , п я т о й с т а т ь е й к о т о -

р о г о б ы л о п р е д о с т а в л е н и е Р у м ы н и и г о с у д а р с т в е н н о й н е з а в и с и м о с т и .

Всеволод Михайлович Гаршин(выдающийся русский писатель, поэт, художественный критик;

1855-1888 гг.)

10

În vara anului 1882 Ivan Serghee-vici Turgheniev l-a invitat pe Vsevolod

Mihailovici Garșin, deja un scriitor rus cu-noscut la momentul acela, să vină în vizită la moșia familiei Turgheniev, Spaskoe-Li-tovinovo. Invitația a fost acceptată și acolo Vsevolod Mihailovici a scris cea mai bună nuvelă a sa despre război ”Din amintirile soldatului Ivanov” Nuvelă autobiografică. Pe 12 aprilie 1877, prin Ma-nifestul Imperial, Rusia a de-clarat război Turciei.Garșin, student al Institutului Gornîi, decide să participe vo-luntar la acest război pentru eliberarea popoarelor slave de sub jugul turcesc. El plea-că la Chișinău și se înrolează ca simplu soldat în regimentul de infanterie 138 „Volkhov” cu care va traversa toată Ro-mânia. ”Niciodată – își amin-tește el – nu am avut o asemenea liniște sufletească deplină, pace cu mine însumi și o asemenea atitudine față de viață ca atunci...” Experiența de trei luni în cadrul regimen-tului a soldatului Garșin i-a permis acestuia să vadă în simplii soldați ruși un patriotism de o forță extraordinară. ”Mergem să îl învingem pe turc pentru că a vărsat mult sânge”. ”Soldatul Ivanov” își amintește Jurământul făcut pe steagul regimentului: ”Nu pun preț pe viața mea!” – au repe-tat cu voce tare toți cei cinci într-un glas; și privind rândurile de oameni sumbri, gata să lupte, am simțit că nu sunt vorbe goale.” În orașul Ploiești din România a sosit Îm-păratul Alexandru al II-lea. Începe verifica-rea trupelor ruse, iar Garșin este martorul acestui eveniment. ”Soldatul nu avea în el nimic elegant, brav sau eroic; el semăna mai mult cu un bărbat simplu, doar arma și geanta cu muniție arătau că acest băr-bat mergea la război”. Mihail Evgrafovici Saltikov – Ședrin, scriitor și redactor rus

al cunoscutei reviste ”Note patriotice”,

a admirat această scenă a verifică-rii trupelor de război, scrisă într-un mod genial, într-un stil literar izbitor, într-o ma-nieră perfectă. Împăratul ”stătea pe calul gri, într-o uni-formă simplă și cu cascheta albă/.../, pe fața lui curgea un râu de lacrimi”. Suve-ranul era înconjurat de o suită de paradă,

dar ”Ivanov” și-a amintit nu-mai ”fața palidă extenuată, epuizată de conștiința gravi-tății deciziei luate”. Respon-sabilitatea și solemnitatea a ceea ce s-a întâmplat atunci l-a copleșit pe fiecare soldat și ofițer. Cu strigăte de ”U-ra!” au trecut soldații ruși pe lângă Împărat, mulți dintre ei mergând spre moarte, însă ”se simțea că pentru această ar-mată nimic nu era imposibil și că acel puhoi cu care am luptat și din care am făcut

parte nu poate fi conștient de obstacole, că învinge tot, ucide tot și distruge tot. /.../ Uită-te la noi și fii liniștit: suntem pregătiți să murim.” Pe 11 august 1877 Garșin, în prima sa luptă, la Ayaslar (sat din Bulgaria, pe ma-lul râului Kara-Lom), a fost rănit la picior. În rapoartele despre Ayaslar s-a mențio-nat: ”Soldatul înrolat voluntar, Vsevolod Garșin, prin exemplul curajului personal și-a dus tovarășii la atac și astfel a facilitat succesul acțiunii”. Garșin a fost ”decorat cu George” (Crucea lui George, Decorația Ordinului Militar – cea mai înaltă distincție pentru gradele militare inferioare al armatei imperiale). Camarazii de război iși amin-tesc de Garșin: ”Întreg escadronul a decis că nobilul Garșin este primul care merită crucea”. Garșin a fost trimis în Rusia să se trateze.

… p e 1 9 f e b r u a r i e 1 8 7 8 , î n t r e I m p e r i u l R u s ș i I m p e r i u l O t o m a n s - a s e m n a t

Tr a t a t u l d e p a c e d e l a S a n - S t e f a n o , î n c a r e , p r i n a r t i c o l u l a l c i n c i l e a , s - a o f e -r i t i n d e p e n d e n ț a d e s t a t a R o m â n i e i .

Vsevolod Mihailovici Garșin(remarcabil scriitor, poet și critic de artă rus; 1855-1888)

11

Владимир Галактионович Короленко (1853-1921) – известнейший русский писатель, праведник

русской литературы. Её «нравственный гений» - так от-зывались о Короленко читатели, его современники. … Почётный академик Петербургской академии наук и Почётный академик Российской академии наук.

*** Владимир Галактионович был в Румынии семь раз. Он много путешествовал по стране, встречался с разного рода людьми, вникал в их жизнь, пытался глубже, вернее понять её. В этих поездках Короленко вёл записи и делал рисунки, чтобы достовернее передать то, что видел и ос-мыслил, русскому читателю. В 1909 году в журнале «Русское богат-ство» появился очерк «Наши на Дунае».Начинается он так: «Солнце недавно под-нялось, и тульчанская гора кидала ещё синюю тень, холодную и сырую, из кото-рой светлой иглой вынырнул только ми-нарет турецкой мечети. Лёгкий запах росы и пыли ютился ещё в кривом узком переулке, где у ворот «русского доктора» начала собираться толпа. Это были все русские люди, в кумачовых и ситцевых рубахах, подпоясанных кожаными рем-нями или цветными гайтанами. Боро-датые лица, сильно загорелые, наивные, грубые. На головах шляпенки, мягкие и измятые, или жесткие котелки, очень не идущие к скуластым круглым физио-номиям. На ногах грубые сапоги…». Это «липоване» (Короленко поясняет: «Липо-ванами в Добрудже называют старообрядцев, старин-ных выходцев из России»). «У некоторых из-за голенищ торчали кнуты. Лошадей и телеги они оставили на базаре. - Доктор спит ещё? – спрашивает один из них у вы-бежавшей из калитки служанки. – Что больно долго?.. Гляди, солнце давно взойшло…»

*** «Русский доктор»… В очерке липоване зовут его «Ликсандра Петрович»…

*** «Дневник Короленко. 4 сентября 1904 года: «В шесть часов утра выехал с Соней (дочерью) из Полтавы в Ру-мынию… В Румынии живёт её дядя, доктор Петро, которого она очень любит. Он не мастер на обобще-ния, редко принимает участие в отвлечённых спорах, но живёт цельно, то есть согласно со своим характе-ром и взглядами. Он врач бедных, философ, живёт изо дня в день без денег, со всеми общается просто».

*** 11 августа 1911 года. В Бухаресте, «в санатории еванге-лической общины «Diaconessenhaus”, умер русский эми-грант, широко известный в Румынии под именем доктора Петра Александрова». «Одна из самых колоритных фигур,.. один из самобытнейших и оригинальных ха-рактеров. Много удивительного и трогательного даёт биография этого незаурядного человека. Настоящее имя его – Василий Семёнович Ивановский». Он брат жены Короленко. «Шуряк», с которым близко сошёлся Владимир Галактионович и к которому приезжал жить

и путешествовать по Румынии. Он и есть «Ликсандра Петрович» в очерке «Наши на Дунае».

В Добрудже «доктор Пётр» прожил около тридцати лет. Был одним из самых известных людей в Тульче. «Всеобщий любимец, врач бедняков, лечив-ший их за мизерное вознаграждение, а то и вовсе да-ром, холостяк, бессеребренник и идеалист»… Бывший революционер-народник. В 1877 году бежал из Басманно-го арестантского дома и эмигрировал из России. Путь на Родину был для него закрыт. Но Ивановский «не стал эмигрантом – бродяжкой». Он осел в Румынии, в Добрудже, стал атаманом «рыбалок», рыбацкой артели, в заливе Разин у Чёрного моря. Бога-тырское сложение и крепкая, «железная» мускулатура по-зволяли атаману держать дисциплину в «пьяной и буйной

вольнице». И физически, и нравственно. Народник-идеалист выдержал испытание своего мировоззрения, так и остался с на-родом, и по сути, - не во взглядах, а в жиз-ни. Сначала Василий Семёнович скрывал «звание врача» (он окончил Петербург-скую медико-хирургической академию), но вскоре «долг врача» взял своё: Ивановский не мог быть безразличным к человеческой боли. Начались «чудесные излечения». По Добрудже «пошёл говор о странном «ры-балке». Стан «рыбалок над Разиным ли-маном» стал всё больше и больше привле-кать больных людей. Ивановский понял – от судьбы не уйдёшь, переселился в Тульчу и стал открыто зани-маться врачебной практикой. Его успехи вызвали недовольство местных врачей,

которые обвинили его в самозванстве и обратились к вла-стям. На судебном процессе в Бухаресте «русскому доктору» было предложено выдержать испытание в клиниках уни-верситета, и медицинский факультет выдал лестную ха-рактеристику его теоретических и практических позна-ний. Присяжные вынесли оправдательный вердикт. К Ивановскому за советом шли люди во всех случаях жизни. «Ходокам» он объяснял нормы румынского права и нередко был посредником в судебных тяжбах. При ре-шении общественных вопросов «добруджанской жизни» к экспертизе «русского доктора» прибегали и бухарест-ские власти. И всюду, и всем он приносил с собой обая-ние своей личности и «то особое настроение, которое даётся согласием основных фактов личной жизни и самыми глубокими стремлениями души». (По материа-лам воспоминаний Владимира Галактионовича Короленко «Памяти замечательного русского человека).

*** Румын Доброджану Гереа, близкий друг Ивановского, писал Короленко 27 августа 1911 года: «Умер наш бедный Петро. Хоть все мы этого ожидали, хоть в последнее время в близкой развязке не могло уж быть никакого со-мнения, но всё-таки и теперь, после похорон, всё ещё не верится… Слишком много в нём было жизни, и какой оригинальной и хорошей жизни… Так и закончилась жизнь человека, да ещё такого крупного человека…»

*** В письме от 7 октября того же года Гереа сообщит Короленко «о переводе его статьи «Памяти замеча-тельного русского человека» на румынский язык» и о том «большом впечатлении, какое она произве-ла, появившись в румынской печати…»

Сказание о русском докторе

12

Vladimir Galaktionovici Korolenko (1853-1921) a fost un celebru scriitor rus, un evlavios al

literaturii ruse. A fost “geniul ei moral”, după cum și-l amintesc cititorii, contemporani ai săi.Korolenko a fost, de asemenea, membru de onoare al Academiei de Știinte din Sankt Petersburg și membru de onoare al Academiei Ruse de Știinte.

*** Vladimir Galaktionovici a fost in Romania de șapte ori. A călătorit mult prin țară, a întâlnit diferite tipuri de oameni, a intrat în viața lor și a încercat să o înțeleagă mai bine, mai profund. În timpul acestor călătorii Korolenko a luat notițe si a făcut desene ca să poată reproduce cât mai fidel pentru cititorul rus ceea ce vedea și înțelegea,. În anul 1909 în ziarul «Russkoe bogatstvo» a apărut eseul «Nași na Dunae». Acesta începea așa: «Soarele abia răsărise, iar munții din Tulcea încă mai răspândeau o umbră albăstrie, rece și umedă,de după care, ca un ac luminos, se ivea numai turnul moscheei turcești. Un miros ușor de rouă încă se mai amestca cu cel de praf pe ulicioara curbă și strâmtă unde, la porțile “doctorului rus”, începeau să se adune mulțimile de oameni. Erau toți ruși, îmbrăcăți cu cămăși de stambă și bumbac, prinse la brâu cu curele de piele sau cu găitane colorate. Purtau barbă și erau foarte bronzați, naivi, simpli. Pe cap aveau pălării, moi si mototolite, sau din contra, tari și care nu se potriveau deloc cu figurile lor rotunde și cu pomeții ieșiți în afară. În picioare purtau cizme.” Aceștia erau “lipoveni” (Korolenko explica: “ Lipovenii din Dobrogea sunt numiți adepți ai ritului vechi și sunt originari din Rusia) «La unii dintre ei, din carâmbul cizmei se ivea capătul unui bici. Caii și căruțele au rămas la târg.-Doctorul mai doarme? - a intrebat-o unul dintre ei pe o slujnica ce alerga afară pe poartă. - Ce durează atât? Uite, a răsarit soarele de mult.»

***«Doctorul rus» … În eseu lipovenii îl numesc «Lixandr Petrovici»

***«Jurnalul lui Korolenko. 4 septembrie 1904: «La șase dimineața am plecat împreună cu Sonia (fiica mea) din Poltava spre România … În România locuiește unchiul ei, doctorul Petro, pe care ea îl iubește foarte mult. Nu e priceput la toate, rar se întâmplă să ia parte la discuții mai abstracte, dar își trăiește viața din plin, adică în conformitate cu caracterul și convingerile sale. Este doctorul săracilor, un filozof, și trăiește de pe o zi pe alta fără bani, vorbind simplu cu toată lumea.»

*** 11 august 1911. În București, «în sanatoriul comunității evengheliștilor, a murit emigrantul rus cunoscut în toată România sub numele de „doctorul Piotr Alexandrov”.» «A fost una dintre cele mai colorate figuri… unul dintre cele mai originale și speciale caractere. Biografia acestui om extraordinar este uimitoare și înduioșătoare. Numele sau adevărat era Vasili Semionovici Ivanovski.» A fost fratele soției lui Korolenko, «Șuriak», de care Vladimir Galaktionovici era foarte apropiat și la care a venit pentru

a locui și a călători prin România. În eseul «Ai noștri pe Dunăre» el chiar este numit Lixandr Petrovici.

În Dobrogea, «doctorul Piotr» a trăit aproape 30 de ani. Era unul dintre cei mai cunoscuți oameni din Tulcea. «Era preferatul tuturor, doctorul sărmanilor, pe care îi trata pe bani foarte puțini, dacă nu chiar pe nimic, celibatar, fără bani și idealist»… Fost revoluționar-populist, fugise în 1877 din închisoarea din Basmanîi și emigrase. Drumul către țara sa natală era închis pentru el. Dar Ivanovski nu a devenit un «emigrant-pribeag». S-a stabilit în România, în Dobrogea și a devenit șeful pescarilor - al grupului de pescari din limanul Razim de la Marea Neagră. Construcția sa atletică, musculatura puternică, “de fier” i-au permis acestuia să păstreze disciplina printre «cei betivi și violenți», atât fizic, cât și moral. Poporanist-idealist

fiind, a trecut testul propriei concepții despre lume și a rămas cu oamenii, și nu doar în ceea ce privește opiniile sale, ci și în viața de zi cu zi. La început și-a ținut ascuns «titlul de doctor» (el a terminat Academia de Medicină și Chirurgie din Petersburg), dar curând «datoria de doctor» avea să fie folosită în scopul său real: Ivanovski nu putea fi indiferent la suferințele oamenilor. A început o serie de «vindecări miraculoase». Prin toată Dobrogea «s-a dus vorba despre un “pescar” ciudat». Locul de pescuit «al pescarilor din limanul Razim» a început să atragă din ce în ce mai mulți bolnavi.Ivanovski a înțeles că de soartă nu poți fugi, s-a stabilit în Tulcea și a început să se ocupe public de practica medicală.

Succesul său i-a deranjat pe doctorii locului, care l-au acuzat de impostură și s-au adresat autorităților. La procesul de judecată din București, «profesorului rus» i s-a propus să treacă examenele clinicilor universității, iar Facultatea de Medicină a emis un testimonial prin care îi erau elogiate cunoșțintele teoretice și practice. A fost achitat de către jurați. La Ivanovski oamenii veneau pentru a cere sfaturi cu orice ocazie. «Drumeților» el le explica normele dreptului românesc și adeseori a fost mediator în procese. În vederea rezolvării problemelor sociale ale «vietii dobrogene», la «doctorul rus» apelau chiar și autoritătile bucureștene. Și peste tot el aducea cu sine farmecul personalității sale, «și o stare de spirit extraordinară, ce era în concordanță cu principalele aspecte ale vieții sale și cu cele mai profunde aspirații ale sufletului.» (Dupa materialele lui Vladimir Galaktionovici Korolenko «Amintirile unui rus extraordinar»)

***Românul Dobrogeanu Gherea, un prieten apropiat al lui Ivanovski, îi scrie lui Korolenko la 27 august 1911: «A murit bietul nostru Petro. Deși cu toții ne așteptam la asta, deși în ultima vreme nu mai aveam deja nicio îndoială că sfârșitul este aproape, nici acum, după înmormântare, nu pot crede… Era prea multă viața în el, și ce viață plină de bunatate și originalitate… Și așa s-a încheiat viața omului, chiar și a unui om așa de mare.»

***În scrisoarea din 7 octombrie a aceluiași an, Gherea îi spune lui Korolenko «despre traducerea articolului lui “Amintirea unui rus extraordinar” în limba română» și despre «impactul foarte mare ce l-a avut odată apărut în presa românească»

O poveste despre un doctor rus

13

Крым. Посёлок Коктебель. «Дом Поэта», Дом-музей Максимилиана

Александровича Волошина (1877 - 1932) - знаменитого русского писателя, поэта, ху-дожника - пейзажиста «Долины Синих гор» ( перевод с тюркского слова Коктебель), тонкого мыслителя, философа - жизнестро-ителя. Дом-музей – один из уникальнейших в мире. Это поистине памятник русской поэ-зии Серебряного века. Символ Поэтическо-го Слова. Мечта Волошина осуществилась. Дом - Корабль, Дом - Храм был построен, что-бы стать «колонией для художников, поэ-тов, композиторов, путешественников, в общем для бродяг в лучшем смысле слова». Поэт Андрей Бе-лый говорил: «Дом Волошина в Коктебеле был одним из куль-турнейших центров не толь-ко России, но и Европы». Какие представители русской культуры гостили в нём! Какие имена!!! Цветаева. Гумилёв. Брюсов. Мандельштам. Эренбург. Горь-кий. Грин. Кругликова. Поленов. Петров-Водкин. Бенуа. Остроу-мова-Лебедева и многие-многие другие, чуть менее известные. «Люди всевозможных профес-сий, характеров, возрастов, знакомые и незнакомые жили в этом доме безвозмезд-но». Но требовалось «свободное друже-ское сожитие, радостное приятие жиз-ни, любовь к людям и внесение своей доли интеллектуальной жизни». «Дом Поэта» каждым летом становился литературной столицей русской культуры. Разыгрывались спектакли, читались стихи, устраивались состязания поэтов, проводи-лись творческие конкурсы, яркие карнавалы. 1906 год. 12 апреля. Максимилиан Во-лошин женится на художнице Маргарите Сабашниковой. 15 апреля молодые супруги уезжают из Москвы в Париж. В июне - сва-дебное путешествие: Вена, Бухарест, Буда-пешт, Констанца, Константинополь. И ко-нечный пункт – Крым, Коктебель.

Этот «вояж» надолго запомнился мо-

лодожёнам. В Бухаресте Волоши-ны посетили «большую национальную выставку». Они восхищались «виртуоз-ной румынской вышивкой» и портретами Кармен Сильвы (литературный псевдоним Королевы Румынии Елизаветы), писательни-цы и переводчицы. Отведали «местного гу-ляша, который накладывали себе сами из кипящей кастрюли». По прибытии в Констанцу выяснилось, что русские моряки бастуют и пароходы не хо-дят. Почти ночь путешественники провели в «душном кабачке», где «отдыхали» матросы с «жуткими» лицами. Приключения начи-нались. В привлекательном Бухаресте было

истрачено много денег, и вот встал вопрос: где ночевать и чем платить? Максимилиан, набрав-шийся опыта общения в своих «пеших прогулках» по Европе, сумел найти место в монастыр-ской гостинице для русских, где супруги прожили несколько «ме-довых дней» бесплатно, ожидая из Парижа денежного перевода. Лето было в разгаре. Жара. Очисткой улиц занимались… только собаки. У Волошина участились приступы астмы. «Спать было невозможно, и

ночи молодожёны проводили… на крыше». Деньги пришли, и четвёртую ночь путеше-ственники спали в роскошном отеле для ев-ропейских дипломатов. В июле Волошины достигли Коктебеля. Их встретили живописный берег Тихой Бухты, древнейший вулкан Карадаг с Золотыми во-ротами, мыс-рептилия Хамелеон, пьющий морскую воду, терпкий солнечный запах степных трав и… Дом – Будущая Легенда. Русская легенда Серебряного века.

Дверь отперта. Переступи порог. Мой дом расткрыт навстречу всех дорог. В прохладных кельях, беленых известкой,

Вздыхает ветр, живет глухой раскат Волны, взмывающей на берег плоский,

Полынный дух и жёсткий треск цикад.Максимилиан Волошин

Свадебное приключение по пути в Коктебель

14

Crimeea. Satul Koktebel. ”Casa Poe-tului”, Casa-muzeu a lui Maksimilian Ale-

ksandrovici Voloșin (1877-1932) – renumit scriitor rus, poet, pictorul-peisagist al ”Văilor Munților Albaștri” (traducere din cuvântul tur-cesc Koktebel), gânditor fin, filosof-existenția-list. Casa-muzeu – una dintre unicele din lume, este într-adevăr un monument al poeziei ruse din Epoca de Argint. Simbolul Cuvântului Poetic. Visul lui Voloșin s-a împlinit: Casa-Navă, Ca-sa-Lăcaș de cult a fost construită pentru a deve-ni ”o colonie pentru pictori, poeți, compozitori, călători, în general pentru hoinari în cel mai bun sens al cuvântului”. Poetul Andrei Belîi spunea: ”Casa lui Vo-loșin din Koktebel a fost unul dintre prin-cipalele centre cul-turale nu numai din Rusia, ci și din Euro-pa”. Ce reprezentanți ai culturii ruse a găz-duit în ea! Ce nume!!! Țvetaeva. Gumiliov. Briusov. Mandelștam. Erenburg. Gorki. Grin. Kruglikova. Polenov. Petrov-Vodkin. Benua. Ostroumova-Lebede-va și mulți alții mai puțin cunoscuți. ”Oameni de toate profesiile, caracterele, vârstele posibile, cunoscuți sau necunoscuți au locuit gratuit în această casă”. Era necesară doar ”o conviețuire liberă prietenoasă, acceptarea cu bucurie a vie-ții, dragoste pentru oameni și oferirea contribu-ției sale vieții intelectuale”. ”Casa Poetului” a devenit în fiecare vară ca-pitala culturală a culturii ruse. S-au desfășurat spectacole, s-au citit poezii, s-au organizat com-petiții ale poeților, au avut loc concursuri de cre-ație, carnavaluri colorate. Anul 1906, 12 aprilie. Maksimilian Voloșin se căsătorește cu pictorița Margarita Sabașikova. Pe 15 aprilie tinerii căsătoriți pleacă din Moscova la Paris. În iunie are loc luna de miere: Viena, Bu-curești, Budapesta, Constanța, Constantinopol,. cu punctul final – Crimeea, Koktebel. Tinerii și-au amintit mult timp de acest ”vo-

iaj”. În București, Voloșinii au vizitat ”ma-

rea expoziție națională”. Ei au admirat ”virtuoasa broderie românească” și portretele aparținând lui Carmen Sylva (pseudonimul lite-rar al Reginei Elisabeta a României), scriitoare și traducătoare. Ei au gustat ”gulașul local, pe care și l-au pus singuri din vasul în acesta care fierbea”. La sosirea în Constanța s-a dovedit că marinarii ruși sunt în grevă și vapoarele nu circulă. Călăto-rii au petrecut aproape o noapte întreagă într-un ”mic restaurant înfundat”, unde ”s-au odihnit” marinari cu fețe ”stranii”. Aventura începuse. În atrăgătorul București au cheltuit mulți bani și a apărut întrebarea: unde să înnoptăm și cu ce să

plătim? Maksimilian, care acumulase experiența con-versației în ”drumețiile” sale prin Europa, a reușit să găsească loc în casa pentru oaspeți ruși a unei mănăs-tiri, acolo unde cuplul a pe-trecut câteva ”zile de mie-re” gratuit, așteptând să li se trimită bani din Paris. Vara era în toi. Caniculă. Curățarea străzilor o fă-ceau... numai câinii. Volo-șin avea crize de astm tot mai dese. ”Nu se putea

dormi, iar tinerii căsătoriți își petreceau nopți-le... pe acoperiș”. Banii le-au sosit și călătorii au petrecut a patra noapte într-un hotel de lux pentru diplomați eu-ropeni. În luna iulie Voloșinii au ajuns la Koktebel. I-au întâmpinat malul pitoresc din Tihaia Buhata, vul-canul Karadag cu Porțile de Aur, Capul - reptila Cameleon, apa de mare potabilă, mirosul puter-nic în soare al ierburilor de stepă și .... Casa – Vi-itoare Legendă, Legenda rusă a Epocii de Argint.

Ușa e deschisă. Treci pragul.Casa mea este deschisă pentru toate drumurile.

În camerele răcoroase, albite de var,Vântul suspină, este o reverberație surdă

Valuri care se avântă pe malul întins,Miros de pelin și cântec puternic de greieri.

Maksimilian Voloșin

Aventură de nuntă în drumul către Koktebel

15

1 июня 2006 года на фасаде здания генераль-ного консульства в Стамбуле министр иностран-

ных дел России Сергей Викторович Лавров открыл мемориальную доску, посвящённую Константину Нико-лаевичу Леонтьеву. 2016 год. 185 лет назад родился Константин Никола-евич Леонтьев - великий русский мыслитель, один из основоположников русского консерватизма и евразий-ства, религиозный философ, славянофил, известный писатель, видный литературный критик. И российский дипломат. В 1863 году Константин Леонтьев поступил в Министер-ство иностранных дел и получил назначение на должность секретаря и драгомана (переводчика) русского консульства в Кандии, на острове Крит. В 1864 году там произошёл кон-фликт, который мог бы иметь далеко идущие последствия… Леонтьев по служебной необходимости был у французского консула Дерше, и тот в разговоре вдруг оскорбительно ото-звался о России. Константин Николаевич не сдержался, «заговорила кровь» русско-го человека, и ударил Дерше по лицу хлы-стом. Эта «история» описана Леонтьевым в его романе «Египетский голубь» (1881). Вследствие этого инцидента в августе 1864 года Леонтьев был переведён в «чреватую беспорядками» Фракию, в Адрианополь, исполняющим обязанности консула. Это было… повышение по службе. Поступок дипломата получил негласное одобрение Посла в Константинополе графа Николая Павловича Игнатьева. Время службы в Андрианополе, по словам самого Леонтьева, стало для него трудным экзаменом как для дипломата. И он его бле-стяще выдержал. Посол одобрял его дей-ствия, а министр иностранных дел Александр Михайлович Горчаков с особенным интересом читал его реляции. Как художественно оформлены были в них политические мыс-ли! В «Записке о необходимости литературного влия-ния во Фракии», отправленной в министерство, Леонтьев пишет, что во влиянии на славян «наряду с политикой и религией» нужно использовать «литературу и искусство», чтобы видели в России «своеобразный государственно-на-циональный организм». И кроме того Россия должна оказы-вать культурное содействие народам Балкан через органи-зацию и развитие школьного дела. В 1865 году Константин Николаевич награждается орденом Святой Анны 3-й сте-пени. 1867 год. Леонтьев назначается на пост вице-консула в Тульчу, в Добруджу, с производством в надворные советни-ки. Здесь его дипломатическая служба будет отмечена орде-ном Святого Станислава. О Тульче тех времён Константин Николаевич отзывался так: «Здесь есть движение, и по-кой, и восток, и запад, и север, и юг… Здесь и Россия, и Молдавия, и Турция, и Австрия, и простор деревенский, и вместе с тем как бы в центре Европы. Прелесть!»

В те годы в Добрудже насчитывалось около 20 тысяч русских дворов: староверов-некрасовцев из Рос-

сии, молокан, скопцов, православных велико-россов, малороссов. В одной из своих записок в министерство Леонтьев на-пишет об отношениях раскольников с турецкими властями и об их чувствах к России: «Мы постоянно встречаем в этих великоросских выходцах – людей, любящих нас, и главное, людей, которым можно верить». И эти «русские в Турции начальством вообще любимы и уважаемы». В своих донесениях из Тульчи о возвращении некрасовцев в Россию Константин Николаевич твёрдо отстаивал пози-цию: для России от них «больше пользы в Турции, чем на Родине». В 1869 году Леонтьев был назначен консулом в албанский город Янину. Климат тех мест резко повлиял на здоровье Константина Николаевича. Его переводят на пост консула в Салоники с последующим назначением на должность гене-рального консула в Богемии. Дипломат Леонтьев называл места своего пребыва-

ния на Балканах и в Придунавье «неизбеж-ным театром ожесточённой борьбы не только между турками и христианами, но между греками и славянами», поэтому, по убеждению Константина Николаевича, «примиряющей силой, конечно, как и всег-да, и здесь должна явиться Россия». «У России, - писал Леонтьев, - особая поли-тическая судьба: счастливая ли она или несчастная, не знаю. Интересы ее носят какой-то нравственный характер под-держки слабейшего, угнетенного». В июле 1871 года Константин Нико-лаевич заболел тяжелейшей болезнью. Ког-да смерть казалась неминуемой, Леонтьев внезапно увидел перед собой икону Божией Матери, которую ему подарили афонские

монахи. Он дал обет Богородице: если болезнь отступит, то примет монашество. Через два дня Константин Николаевич почувствовал себя лучше. И с того времени жизнь Леон-тьева приняла строго религиозное направление. Он оста-вил дипломатическую службу, где его ожидала блестящая карьера… 23 августа 1891 года в знаменитом мужском монастыре Оптина пустынь, в Предтечевом скиту, Константин Никола-евич Леонтьев принял тайный постриг с именем Климент. Евгений Львович Шифферс, русский историософ, тонко, проникновенно заметил: «Пушкин, ставший монахом, - таково измерение Константина Николаевича Леонтье-ва, настоящего русского». Старец Амвросий Оптинский, прославленный Русской Православной церковью в лике святых, на исходе своей земной жизни сказал монаху Клименту: «Скоро увидимся». 2016 год. 125 лет назад почил человек, учёный монах, в котором гармонично, светло, сочетались духовное,

культурное и государственное служение Отечеству как русской цивилизации в её самобытном цветении.

Слово о Константине Николаевиче Леонтьеве

16

Cuvânt depre Konstantin Nikolaevici Leontiev

Pe 1 iunie 2006, pe fațada clădirii Consu-latului General din Istanbul, ministrul Afacerilor

Externe al Rusiei, Serghei Viktorovici Lavrov, a in-augurat o placă memorială, dedicată lui Konstantin Nicolaevici Leontiev. Anul 2006. Cu 185 de ani în urmă s-a născut Kon-stantin Nikolaevici Leontiev – marele gânditor rus, unul dintre fondatorii conservatorismului și eurasia-nismului rus, filosof religios, slavofil, scriitor renumit, un critic literar proeminent i mare diplomat rus. În 1863 Konstantin Leontiev a intrat în Ministerul Afacerilor Externe și a fost numit în funcția de secretar și dragoman (traducător) al Consulatului rus din Can-dia, de pe insula Creta. În 1864 acolo a avut loc un con-flict care ar fi putut să aibă consecințe pe termen lung... Leontiev, la datorie, a mers la consulul francez Dershe și acesta în timpul convorbirii a făcut brusc o referire ofensatoare la Rusia. Konstantin Nikolaevici nu s-a pu-tut abține, „a vorbit în el sângele” omu-lui rus și l-a lovit pe Deshem peste față cu biciul. Această întâmplare este descri-să de Leontiev în romanul său „Porum-belul din Egipt” (1881). În urma acestui incident, în luna august a anului 1864, Leontiev a fost trimis în Tracia „plină de neliniște”, la Adrianopol, în calitate de consul. Aceasta a fost o avansare pro-fesională. Actul diplomatului a primit o aprobare nerostită a Ambasadorului din Constantinopol, cneazul Nikolai Pavlo-vici Ignatiev. Timpul petrecut la Adrianopol, după cu-vintele lui Leontiev însuși, era pentru el, ca diplomat, un examen greu pe care l-a trecut cu brio. Ambasadorul îi aproba ac-țiunile, iar ministrul Afacerilor Externe, Aleksader Mi-hailovici Gorciakov, îi citea comunicările cu un interes deosebit. În ce mod artistic au fost formulate gândurile politice! În „Însemnările despre necesitatea influenței literare în Tracia”, trimise la minister, Leontiev scrie că în influența asupra popoarelor slave „pe același rând cu politica și religia” trebuie utilizată „literatura și arta”, ca să se vadă și în Rusia „un fel de organism de stat național”. Și în afara de asta, Rusia trebuie să-și pro-moveze cultura în rândul popoarelor din Balcani prin organizarea și dezvoltarea școlilor. În 1865 Konstantin Nicolaevici este decorat cu Ordinul Sfintei Ana, gradul 3. Anul 1867. Leontiev este numit în funcția de vice-con-sul la Tulcea, Dobrogea, cu promovarea în consilier de instanță. Aici, munca sa de diplomat va fi remarcată prin decorarea cu Ordinul Sfântului Stanislav. Despre Tulcea acelor vremuri, Konstantin Nicolaevici scria următoare-le: „Aici este și mișcare, și liniște, și estul, și vestul, și nordul, și sudul... Aici sunt prezente și Rusia, și Mol-dova, și Turcia, și Austria, și bunătatea țăranilor, și cu toate acestea, cumva în centrul Europei. Minunat!”

La acea vreme, în Dobrogea se numărau în jur de 20 de mii de gospodării rusești: staroveri nekraso-

viți din Rusia, molocani, scopți, velicoruși or-todocși, maloruși. Într- una dintre notele sale către minister, Leontiev va scrie despre relațiile dintre schismatici și autoritățile turcești și despre sentimentele lor pentru Rusia: „Prin-tre acești velicoruși nativi mereu întâlnim oameni, care ne iubesc și ce e mai important, oameni în care putem avea încredere”. Și acești „ruși din Turcia sunt în general iubiți și respectați de șefi”. În relatările sale din Turcia despre întoarcerea nekrasovților în Rusia, Konstantin Nikolaevici stătea ferm pe poziție: Rusiei „îi convine mai mult dacă aceștia rămân în Turcia decât dacă se întorc”. În 1869 Leontiev a fost numit consul în orașul albanez Ianinu. Climatul din acele locuri a influențat brusc să-nătatea lui Konstantin Nikolaevici. El este transferat pe post de consul în Salonic, după care este numit consul general în Boemia.

Diplomatul Leontiev a vorbit despre lo-curile din zona Balcanilor și din regiunea Dunării în care a fost ca despre „un loc inevitabil de bătălii crude nu numai între turci și creștini, ci și între greci și popoare-le slave”, de aceea, după părerea lui Kon-stantin Nikolaevici, și aici, , Rusia trebuie să apară ca putere împăciuitoare. „Rusia are, scria Leontiev, un destin politic spe-cial. Dacă este unul fericit sau unul trist, aceasta nu știu. Interesele ei trebuie să aibă cararcterul moral al susținerii celui mai slab, a celui oprimat”. În luna iulie a anului 1871, Konstantin Nikolaevici s-a îmbolnăvit foarte grav. Când moartea părea inevitabilă, Leontiev a văzut în fața sa Icoana Maicii Domnu-

lui, dăruită de călugării de la Muntele Athos. A promis Maicii Domnului că dacă se va vindeca se va călugări. În două zile Konstantin Ivanovici s-a simțit mai bine și din acel moment viața lui Leontiev s-a îndreptat într-o direcție strict religioasă. El a părăsit munca de diplomat, unde îl aștepta o carieră strălucită... Pe 23 august, în anul 1891, Kostantin Ivanovici s-a că-lugărit în taină, în renumita mănăstire de bărbați Optina pustîni, cu numele de Kliment. Evgheni Lvovici Șiffes, filosof al istoriei rus, a obser-vat subtil: „Pușkindevenit călugăr, aceasta este dimen-siunea lui Konstantin Nikolaevici Leontiev, un adevă-rat rus.” Starețul Amvrosi Optinski, recunoscut de Biserica Creștină Rusească în rândul sfinților, la sfârșitul vieții sale, i-a spus călugărului Kliment: „Ne vedem în cu-rând!”.

Anul 2016. Cu 125 de ani în urmă a murit omul, călugărul cărturar, în care înflorise într-un mod deosebit și armonios îmbinarea luminilor duhovnicești, culturale și ale slujirii

Patriei și civilizației ruse.

17

Двадцатые годы двадцатого века… Мя-тежные, зловещие.

Румынский городок при железной дороге. Захолу-стье. Тишина, лишь изредка вздрагивающая от мир-ских пересудов: здесь каждый знает всё о каждом – здесь все видят всех, притаившись за глухими шторами у своих окон. И здесь все знают о магическом поезде из другой, роскошной, фееричной жизни, который в одно и то же время на полном ходу проносится, сверкая ма-нящими огнями, мимо их заштатной станции. Встреча поезда «Бухарест - Синая» - единственное развлечение, которое каждый раз собирает всех жите-лей городка на вокзале: бурно поприветствовать людей из таинственного мира. Учитель астрономии местной гимназии господин Марин Мирою становится свидетелем невероятного события: чудесный поезд поздно вечером впервые в истории их станции… останавливается, чтобы выса-дить проштрафившуюся пассажирку – молодую красивую женщину в дорогом вечернем платье и модной шляпе. У неё нет ни билета, ни денег, ни документов. В её сумочке только фишки казино, ко-торыми она пытается расплатиться за проезд, но у неё их не принимают, и она возмущается – почему? Мирою предлагает незнакомке ночлег в своём доме, уверяя, что сам будет ноче-вать у учителя музыки господина Удри, своего друга. Мона, так зовут прелест-ную женщину, соглашается. Но звёздная ночь их не отпускает. Марин пылко, во-одушевленно рассказывает незнакомке о далёкой «безымянной» звезде, кото-рую он только-только открыл. Молодые люди влюбляются друг в друга. Мона решает остаться в этом городке. Но… этому не суждено сбыться. Таково краткое содержание пьесы «Безымянная звез-да», известной во всём культурном мире. В России её читали по радио, ставили и продолжают ставить в теа-трах по всей стране. Наибольшую известность получили постановка Большого драматического театра «Безымянная звез-да» (режиссёр Товстоногов Георгий Александрович, 1956 год) и художественный фильм «Безымянная звезда» (режиссёр Михаил Михайлович Козаков, 1978 год). Пожалуй, нет в России человека, любящего кино, который бы не восхищался фильмом, по - театрально-му красочно условным, о грустном и светлом мгнове-нии любви провинциального простого учителя (актёр Игорь Косталевский) и столичной светской красавицы (актриса Анастасия Вертинская). Фильмом, в кото-ром даже усмешка житейского цинизма Грига, покро-вителя незнакомки (одна из лучших ролей Михаила Козакова), над романтическими мечтаниями влюблён-ных оставляет в сердце зрителя лёгкий след.

Кто же автор этой знаменитой в России и мире пье-сы?

Михаил Себастьян, румынский прозаик, драматург, эссеист, литературный критик. В 2006 году награждён литературной премией Ганса и Софи Шолль за «духовную независимость, гражданскую свободу, моральную, интеллектуальную и эстети-ческую смелость». Посмертно. Его имя долгие годы будет в забвении. Только в 1996 году в Бухаресте будут изданы «Дневники (1935-1944)» Михаила Себастьяна, по которым американ-ский писатель Дэвид Оберн и румынский драматург Димитру Круду напишут пьесы (2004 и 2007 годы), а Мишель Эштер, французская писательница, в 2000-м году опубликует биографический роман «М и М» о своём дяде Михаиле Себастьяне. Пьеса «Безымянная звезда» („Steaua fără nume”) была написана в 1942 году, впервые поставлена в теа-тре «Альгамбра» (Бухарест, 1944 год). Погиб Михаил Себастьян 29 мая 1945 года. Трагиче-

ски. В роковом возрасте – 37 лет. Похо-ронен в Бухаресте. Михаил Козаков вспоминал: «В 1979 году я приехал в Румынию с карти-ной «Безымянная звезда». Решил воз-ложить цветы на могилу писателя, которому я многим обязан… Но про-шедшее землетрясение превратило кладбище в груды камней из повер-женных надгробий. Как тут найти захороненного Михая Себастьяна? Румынский режиссёр, мой знакомый, с которым мы долго бродили среди раз-валин, уныло сказал: «Миша, поехали, ты свой долг исполнил». Я ответил: «Дай мне ещё пять минут. Только пять минут». Сделав буквально два

шага, я закричал от радости: «Вот она!» Плоский камень и небольшая вертикальная плита с моло-дым профилем Себастьяна. Уцелела. Я попросил румынского коллегу сфотографировать меня у моги-лы писателя… Когда проявили фотоплёнку, вместо негативного изображения - чернота, засветка… Фотоаппарат, взятый напрокат, был испорчен …»

*** Говорят, Михаила Себастьяна вдавил в стену дома на узкой бухарестской улице маневрирующий грузо-вик, вдавил в театральную афишу, приклеенную к этой стене… Может быть, это была афиша «Безымянной звезды»? «Никто никогда ещё не переходил с одной звезды на другую. Потому что ни одна звезда никогда не от-клоняется от своего пути», - промолвил Мирою, прощаясь с Моной навсегда.

Двадцатый век приближался к середине… А где-то далеко-далеко в ночном, вечном небе

мерцала звезда. Безымянная звезда Михаила Себастьяна…

«Безымянная звезда». Звезда Михаила Себастьяна

18

Steaua fără nume a lui Mihail Sebastian

Anii ’20 ai veacului trecut… Ani de ne-liniști, ani de tulburări.

Un mic orășel lângă calea ferată. Pustietate, liniște, tulburată doar de agitația lumească: aici, fiecare știe totul despre celălalt, toți îi văd pe toți ceilalți, ascunși după perdelele grele de la ferestre i toți știu de trenul magic care sosește parcă din-tr-o altă lume, feerică, și care trece în mare viteză, cu luminile lui ademenitoare, prin mica lor gară. Întâmpinarea trenului “București – Sinaia” este singurul eveniment care îi reunește de fiecare data la gară pe toți locuitorii orășelului. Profesor de astronomie la liceul din localita-te, domnul Marin Miroiu devine martorul unui eveniment incredibil: într-o seară târzie, trenul fermecatoprește în mica lor gară, pentru a permite coborârea unei pasagere fără bi-let – o tânără și frumoasă femeie, îmbrăcată într-o rochie scumpă de seară, cu pălărie la modă. N-are nici bilet, nici bani, nici acte. Are doar jetoane de cazinou în poșetă, cu care încearcă să-și achite bile-tul de tren, însă este refuzată, iar ea se revoltă: de ce? Miroiu îi propune necunoscutei sa înnopteze la el acasă, asigu-rând-o că el însuși va înnopta la un prieten de-al lui, profesorul de muzică Udrea. Mona – astfel se numește frumoasa femeie – ac-ceptă, însă noaptea înstelată nu le dă pace. Marin îi povestește cu multă patimă necunoscutei despre o îndepărtată stea “fără nume” pe care tocmai a descoperit-o. Tinerii se îndrăgostesc, iar Mona decide să rămâ-nă în acest orășel, dar… acest lucru nu se va în-tâmpla. Acesta este pe scurt subiectul piesei “Steaua fără nume”, piesă renumită în întreaga lume. În Rusia, piesa a fost și este pusă în scenă de nenu-mărate ori în teatre din întreaga țară. Cea mai mare notorietate o au punerea în sce-nă realizată la Teatrul Bolșoi (în regia lui G. To-vstonogov, 1956) și filmul artistic “Steaua fără nume” (în regia lui Mihail Kozakov, 1978). Pro-babil că nu există vreun spectator din Rusia care să nu fi fost fermecat de acest film – un film care respectă toate convențiile teatrale, despre clipe-le de tristețe și fericire din sufletul unui profesor de provincie (interpretat de Igor Kostalevski)

și frumoasa femeie de lume, elegantă, sosită

din capitală (în interpretarea Anastasiei Vertinskaia). Un film în care până și remarcile cinice ale lui Grig – prietenul Monei – referitoa-re la romantica iubire a celor doi îți lasă o plăcută amintire. Cine este autorul acestei piese, renumite în Ru-sia și în întreaga lume ? Mihail Sebastian este un prozator român, dra-maturg și eseist, critic literar. A fost decorat cu premiul literar “Hans und Sophie Scholl” pentru “independența spiritului său, pentru liberate sa civică, pentru îndrăzneala sa morală, intelectu-ală și estetică”. Postum. Mulți ani la rând numele său a fost lăsat pradă

uitării. Abia în anul 1996 au fost tipărite la București “Jurnalele” (1935-1944) lui Mihail Sebasti-an, despre care scriitorul ameri-can David Obern și dramaturgul român Dumitru Crudu vor scrie piese (în 2004 și, respectiv, în 2007), iar Michelle Escher, scrii-toare franceză, va publica în anul 2000 romanul biografic “M et M”, despre unchiul său, Mihail Sebastian. Piesa “Steaua fără nume” a fost scrisă în anul 1942 și pusă în scenă pentru prima oară la Tea-trul “Alhambra” din București (1944). Mihail Sebastian a sfârșit în mod tragic, pe 29 mai 1945, la 37 de ani. Mihail Kozakov își amin-

tește cum, sosit în 1979 la București, el a vrut să depună flori la locul de odihnă al scriitorului, însă cutremurul răvășise monumentele funerare. Îm-preună cu un prieten de-al său român au reușit să identifice placa cu numele scriitorului. Făcuseră numeroase fotografii în locuri care aminteau de numele scriitorului și, la întoarcere, Kozakov a constatat că aparatul foto era defect și filmul se voalase.

*** “Nimeni, niciodată n-a reușit să treacă de la o stea la alta. Pentru că stelele nu se abat nicioda-tă din drumul lor” – murmură Miroiu, luându-și adio de la Mona.

Secolul XX se apropia de jumătate, iar undeva departe-departe, în cerul nopții înstelat, strălu-

cea o stea. Steaua fără nume a lui Mihail Sebastian…

19

Современник, почитатель таланта Федора Ива-новича Шаляпина вспоминал: «Когда в Бухаресте Ша-

ляпин слушал Петра Лещенко или Константина Со-кольского, он радовался успеху русской песни и романса. С жаром жал руки своим эстрадным коллегам и говорил: «Русская песня – это знамя, несите знамя русской песни!»

*** Фёдор Иванович Шаляпин (1873 – 1938) – величайший рус-ский оперный и камерный певец (высокий бас). Имел звания Солиста Его императорского Величества (Россия), Солиста Его Величества итальянского короля, Солиста Его Величества английского короля. … Сын крестьянина Вятской губернии Российской империи. «Такие люди, каков он, - напишет знаменитый русский писа-тель Максим Горький о Шаляпине, - являются для того, что-бы напомнить всем нам: вот как силён, красив, талантлив русский народ! Вот плоть от плоти его, человек, своими силами прошедший сквозь терния и теснины жизни, что-бы гордо встать в ряд с лучшими людьми мира, чтобы петь всем людям о России, показать всем, как она – внутри, в глубине своей – талантлива и крупна, обаятельна. Любить Россию надо, она того стоит, она богата великими силами и чарующей кра-сотой. Вот о чём поёт Шаляпин всегда, для этого он и живёт…»

*** Фёдор Иванович Шаляпин выступал в Бухаресте три раза: в октябре 1927 года, в ян-варе 1930 года и в январе 1937 года. Румын-ское гостеприимство радовало певца с миро-вым именем, он говорил, что здесь ему, как в Харькове или Казани: здесь «так же хорошо едят. Живут привольно, не теснятся. На-строение хорошее». Великий артист, даже проездом через Бухарест, не упускал «случая, чтобы не побывать гостем в ресторане «Лещен-ко». Вера Георгиевна Лещенко, жена знаменитого русского эстрадного певца, известного в Бухаресте тех лет ресторатора Петра Константиновича Лещенко, вспоминала: «Шаляпин, бывая в Бухаресте, не просто виделся с Петром Констан-тиновичем в ресторане, а иногда, день-другой жил на Каля Виктория. У Петра Константиновича на втором этаже, над рестораном, было две квартиры гостиничного типа. Шаляпин ценил хорошую русскую кухню, а ресторан Пе-тра Константиновича этим славился». Один из работни-ков La Leşcenco рассказал о таком забавном случае: «Однаж-ды Лещенко и гостивший у него Фёдор Иванович Шаляпин захотели ржаного хлеба. Мигом я связался с земляками. На другой же день из моего родного Аккермана самолётом при-везли «житнички» - вкуснейшие ржаные хлебцы, испечён-ные в аккерманской пекарне». Январь 1930 года. Фёдор Иванович Шаляпин в Буха-ресте. Из местных газет: «Сегодня утром к театру «Эфо-рия» собралась громадная толпа, которая хотела попасть на генеральную репетицию «Бориса Годунова» с участи-

ем Шаляпина… Дирекции театра пришлось вызвать жандармов, чтобы рассеять толпу, но бухарестские

театралы не успокоились и до прибытия жан-дармов выставили двери в зал театра и потоком хлынули в зал, который вскоре был занят до по-следнего места». Январь 1937 года. Шаляпин приезжает в Бухарест за два дня до концерта. Его встречают делегация ар-тистов Национальной оперы, столичные газетчики, многочисленные поклонники - меломаны как из Бу-хареста, так и из отдалённых уголков Румынии. Журналист одной из газет писал тогда: «Меня, как старого знакомого и земляка, Фёдор Иванович принял у себя в номе-ре за вечерней трапезой, за ложкой янтарной ухи из стер-лядок… Я спросил:- Кого видели в Бухаресте, где были?- Мой первый визит был во дворец. С королём Каролем я по-знакомился у принца Уэльского, в бытность последнего на Ривьере ещё в 1925 году…

…Концерт Шаляпина начался ровно в 9 часов, без опозданий, по просьбе вице-пред-седателя Совета министров И. К. Инкуль-ца, изъявившего желание прослушать хотя бы два романса Шаляпина перед отъездом в Яссы с вечерним десятичасовым поез-дом. Зрительный зал «Вокса» переполнен. Налицо – представители румынского пра-вительства, дипломатического корпуса… Шаляпин был в ударе и сразу же захватил и очаровал публику… После концерта в ресторане Петра Лещен-ко артисты Национальной оперы чество-вали Фёдора Ивановича Шаляпина с подне-сением чарочек. На следующее утро все газеты посвятили

Шаляпинскому концерту восторженные отзывы…» Константин Сокольский, известный эстрадный певец и педа-гог (первый учитель будущей знаменитой певицы Аллы Баяно-вой), в 1930-х годах гастролировал по Европе. И ему довелось быть тогда в Бухаресте на концерте Шаляпина и банкете в его честь в ресторане La Leşcenco. Сокольский вспоминал: Лещен-ко, выступая на вечере, был великолепен и старался петь в сто-рону столика, за которым сидел Фёдор Иванович. У Шаляпина спросили, хорошо ли поёт Лещенко? На что мастер, улыбнув-шись, ответил, примерно так, несерьёзные песенки – да. Пётр Константинович, узнав об этих словах, поначалу оби-делся, но Сокольский (он хорошо был знаком с Лещенко) попы-тался объяснить ему: «Ты и я поём разные модные шлягера, романсики… Это не классический репертуар. Но ведь тебя похвалили, сказали, что эти песенки ты хорошо поёшь. И кто это сказал – сам Шаляпин! Это тебе самый большой комплимент из уст великого актёра».

***По словам Веры Георгиевны Лещенко, Пётр Константи-

нович никогда не расставался с «заветным чемоданчиком», в котором хранились его фотографии с Шаляпиным.

На одной из них была надпись: «Дорогому Петруше от Фёдора Шаляпина»…

Самый большой комплимент…Фёдор Иванович Шаляпин и Пётр Константинович Лещенко

20

Cel mai mare compliment...Feodor Ivanovici Șaliapin și Piotr Constantinovici Leșcenko

Un contemporan, admirator al talentului lui Feodor Ivanovici Șaliapin își amintea: ”Când Șaliapin i-a as-cultat pe Piotr Leșcenko sau pe Konstantin Sokolski în București, el s-a bucurat de succesul cântecului și romanței rusești. A dat mâna călduros cu colegii săi și a spus: «Cântecul rusesc este un steag, purtați steagul cântecului rusesc!»”

*** Fiodor Ivanovici Șaliapin (1873-1938) este cel mai mare cântăreț rus de operă și de cameră (basso cantante). A primit titlurile de Solist al Majestății Sale Imperiale (Rusia), Solist al Majestății Sale Imperiale a Italiei, Solist al Majestății Sale Im-periale a Angliei. Fiu de țăran din gubernia Viatska a Imperiului Rus. ”Oamenii precum el - scrie celebrul scriitor rus Maxim Gorki despre Șaliapin - există pentru a ne aminti nouă tuturor cât de puternic, frumos și talentat este poporul rus! Sânge din sân-gele nostru, acest om prin propriile forțe, a trecut prin spinii și strâmtorile vieții pentru a se ridica cu mân-drie în rândul celor mai buni oameni ai lumii, pentru a cânta tuturor despre Rusia, pentru a le arăta tuturor cum aceasta – în interior, în adâncul ei – este talentată, mare și fermecă-toare. Rusia merită să fie iubită, este bogată în mari forțe și de o frumusețe captivantă. Iată despre ce cântă întotdeauna Șaliapin, pentru ce trăiește el....”

*** Fiodor Ivanovici Șaliapin a susținut specta-cole la București de trei ori: în octombrie 1927, în ianuarie 1930 și în ianuarie 1937. Ospitali-tatea românească l-a bucurat pe cântărețul de renume mondial și el a spus că aici se simte ca în Harkov sau Kazan: aici ”se și mănâncă bine! Se trăiește liber, fără opreliști, cu bună dispoziție”. Marele artist, fiind chiar și în trecere prin București, nu a ratat ”ocazia de a fi oaspete în restaurantul Leșcenko”. Vera Ghe-orghievna Leșcenko, soția celebrului cântăreț rus, cunoscut în Bucureștiul acelor ani, și, în același timp, proprietar de restau-rant, Piotr Konstantinovici Leșcenko, își amintește: ”Vizitând Bucureștiul, Șaliapin nu s-a întâlnit cu Piotr Konstantinovici doar în restaurant, ci uneori locuia o zi, două pe Calea Vic-toriei. Piotr Constantinovici avea deasupra restaurantului, la etajul al doilea, două camere de hotel. Șaliapin aprecia bucă-tăria rusească bună, iar restaurantul lui Piotr Konstantino-vici era renumit pentru asta”. Un angajat de restaurantul „La Leșcenco” a povestit despre o întâmplare amuzantă: ”Într-o zi, Leșcenko și oaspetele său, Fiodor Ivanovici Șaliapin, au do-rit pâine de secară. Am luat legătura imediat cu concetățenii noștri. În ziua următoare au fost aduse cu avionul din Akker-manul meu natal «jitniciki» - pâinici delicioase din secară, coapte în brutăria din Akkerman”. Ianuarie 1930. Fiodor Ivanovici Șaliapin la București. Din ga-zetele locale: ”În această dimineață, la teatrul «Eforie» s-a adunat o mulțime impresionantă de oameni care a dorit să

participe la repetiția generală a spectacolului «Boris Go-dunov», cu participarea lui Șaliapin… Conducerea

teatrului a fost nevoită să cheme jandarmii pentru a dispersa mulțimea, însă iubitorii de teatru bucureșteni nu s-au liniștit și, până la sosirea jandarmilor, au scos ușile și au inundat sala, care a fost ocupată imediat până la ulti-mul loc”. Ianuarie 1937. Șaliapin sosește la București cu două zile înain-te de concert. El este întâmpinat de delegația de artiști ai Operei Naționale, de ziariștii capitalei și de o mulțime de admiratori – iubitori de muzică atât din București, cât și din alte colțuri ale României. Unul dintre jurnaliști a scris atunci: ”Fiodor Ivanovici m-a primit în camera sa de hotel ca pe un vechi cunoscut și com-patriot, la masa de seară, la o lingură de borș de cegă...Eu am întrebat:- Pe cine ați văzut în București, unde ați fost?- Prima mea vizită a fost la palat. Cu regele Carol m-am cu-noscut la prințul de Wales, atunci când am fost pentru ultima dată pe Rivieră, în anul 1925...

...Concertul lui Șaliapin a început la 9 fix, fără întârziere, la solicitarea vicepreședintelui Consiliului de Miniștri, Ion Constantin Incu-leț, care și-a exprimat dorința de a asculta cel puțin două romanțe ale lui Șaliapin înainte de plecarea sa la Iași cu trenul de zece seara. Sala «Vox» a fost supraaglomerată. Au fost prezenți reprezentanți ai guvernului Româ-niei, ai corpului diplomatic... Șaliapin era în formă și imediat a captivat și a fascinat pu-blicul... După concert, în restaurantul lui Piotr Leș-cenco, artiștii Operei Naționale l-au cinstit pe Fiodor Ivanocivi Șaliapin cu un pahar. În dimineața următoare, toate ziarele scriau despre concertul lui Șaliapin articole entuzi-aste...”

Constantin Sokolski, cântăreț și pedagog renumit (primul pro-fesor al viitoarei celebre cântărețe Alla Baianova), a făcut în anii 1930 turul Europei și s-a întâmplat să fie chiar atunci în București, la concertul lui Șaliapin și la banchetul dat în cinstea acestuia la restaurantul „La Leșcenco”. Sokolski își amintea: ”Cântând în acea seară, Leșcenko a fost magnific și s-a străduit să cânte înspre masa la care stătea Fiodor Ivanovici. Șaliapin a fost întrebat dacă Leșcenko cântă bine? La aceasta, maestrul a zâmbit și a spus ceva de genul ”cântece neserioase, da”.Aflând de aceste cuvinte, Piotr Konstantinovici s-a simțit jignit la început, dar Sokolski (bun prieten cu Leșcenko) a încercat să-i explice: ”Tu și cu mine cântăm diferite melodii populare la modă, romanțe... Acesta nu este un repertoriu clasic, dar, în-tr-adevăr, te-au lăudat și au spus că tu cânți bine aceste cântece. Și cine a spus acest lucru? Însuși Șaliapin! Acesta este cel mai mare compliment pentru tine, spus de un mare artist”.

*** După spusele Verei Gheorghievna Leșenko, Piotr Konstanti-novici nu s-a despărțit niciodată de ”valiza prețioasă” în care

a păstrat fotografiile cu Șaliapin.Pe una dintre ele era scris:

”Dragului meu Petruș de la Fiodor Șaliapin”...21

Adresa: Bulevardul Lascăr Catargiu 50, sector 1Tel: 031 425 44 86Fax: 031 425 45 60

e-mail: romania@rs.gov.ruhttp://rou.rs.gov.ru/

https://www.facebook.com/CentrulrusdestiintasiculturaBucuresti

Tehnoredactare - Cherednik AnastasiaRedactor - Pavel KrahmalevTraducatori - Daniela Aldea

Serghei VîrstaCrina Hrini Aron MariaChițu Ionuț

Vă așteptăm la Centrul Rus de Știința și Cultura la București!

Ждем Вас в Российском Центре науки и культуры в Бухаресте!